24

– Эжен, – услышал Куропёлкин. – Да что вы всё под одеялом прячетесь? Вам не мешает ночник?

Пришлось Куропёлкину снова откидывать с головы одеяло. Ночник на тумбочке у стены светил.

– Не мешает, – сказал Куропёлкин.

Вернулась? Или отлетело лишь её тело, а голос был оставлен в опочивальне для деловых (или ритуальных) нужд? Да и её ли прозвучал голос?

– Не мешает, – повторил Куропёлкин.

– А я вот без ночника спать не могу, – голос был всё же Звонковой, – с детства.

«Кошмары, что ли, совесть мучают?» – предположил Куропёлкин.

– И извините, пожалуйста, что я легла к вам спиной. Наиболее удобная для меня поза. Проблема с позвоночником, авария…

«Разжалобить хочет! – подумал Куропёлкин. – А потом, расслабленного, – бац! – и придавит. Да при этом какое-нибудь чудовище веки пудовые попросит ему приподнять» (это Куропёлкин видел в кино).

– Вам следует обратиться к травматологам из Инфизкульта, – знатоком посоветовал Куропёлкин.

– К кому и куда я только не обращалась…

Ничего себе, сообразил Куропёлкин, обнаглел, принялся давать медицинские советы миллиардерше. Или смешнее того – рекомендовать ведьме травматологов Инфизкульта!

И Куропёлкин притих.

– Ради приличия, – заговорила Звонкова, – я могла бы поставить рядом с вами ширму. Но мне неприятны, даже и за полотняной стеной, чужие звуки, шуршание, возня, будто бы подготовка к зловредному действию. Надеюсь, вам понятны причины моего решения?

– Понятны, – сказал Куропёлкин.

– Ну и хорошо! Почему вы – Эжен?

– Я – Евгений. Евгений Макарович Куропёлкин.

– Евгений… Тоже имя – не самое красивое, – установила Звонкова. – Отчего же вы не хотите откликаться на Шахерезаду? Или хотя бы на Шехерезада?

«Что же тут плохого-то! – обиженно подумал Куропёлкин. – Имя моё, видите ли, некрасивое! Так зачем же брали в аренду-то!»

Сказал:

– Откликаются собаки. И кошки, эти-то не всегда. И при чём тут Шахерезада или Шахерезад?

– Сейчас я объясню, – сказала Звонкова.

Загрузка...